Разведчики. Война после войны (1 сезон) смотреть онлайн - Лордфильм

Лето 1946-го года в южном приморском городке выдалось особенно жарким — солнце, будто решив отыграться за все годы холода и страха, палило нещадно, и даже старые акации на центральной площади обвисли, как будто устав от жизни. Люди потихоньку возвращались к мирному бытию: кто-то восстанавливал разрушенные дома, кто-то налаживал торговлю, а кто-то просто учился вновь улыбаться, не вздрагивая от каждого громкого звука.

В этом, казалось бы, почти идиллическом уголке, где даже море шептало беззлобно, начались странные, пугающе точные и дерзкие ограбления. Сначала — ювелирный магазин, потом — дом купца, пережившего всю войну и вернувшегося с орденами, но без ног, а спустя неделю — нападение на груз с гуманитарной помощью. И в каждом случае бандиты действовали слаженно, с военной выучкой, будто на карту поставлена не добыча, а честь подразделения. Местные говорили шепотом: «Артист пришёл…»

Никто толком не знал, кто он такой. Говорили, он в прошлом служил в разведке, где-то на фронте — на передовой, в тылу врага, может, даже в тех самых операциях, которые потом экранизировали, вдохновившись легендами, как это сделали в сериале Разведчики. Война после войны. Только в отличие от экранных героев, этот Артист был живым, реальным, и в его глазах, по слухам, отражалась не романтика, а смерть. Ещё поговаривали, что он был ранен в голову и после этого стал “инаковидящим” — предугадывал действия врагов, вычислял слабые места, словно играл в партию шахмат, где каждый ход заранее просчитан.

Алексей Зотов — капитан в отставке, в прошлом разведчик, вернулся в город к родной тётке, чтобы поправить здоровье. Его левая нога, перебитая в бою под Тихвином, напоминала о себе каждое утро, но это не мешало ему спускаться к пристани и смотреть на морскую гладь, в которой отражалось всё, кроме покоя. Он не искал новых подвигов, но когда узнал, что в городе кто-то убивает ради наживы — словно война и не заканчивалась, — внутри него снова что-то щёлкнуло.

Старые связи по НКВД быстро всплыли, как затонувшие лодки после шторма. Ему предложили помощь — формальную, как водится. А на деле — дали свободу действий, но без возможности официально оперировать. И тогда Алексей начал собирать команду. Не из бывших агентов, не из фронтовиков с медалями, а из тех, кому было что терять, но кто ещё не успел забыть, что такое долг.

Первым был Сулейманов, радиотехник, служивший в артиллерийской разведке. Он говорил мало, но всегда точно. Его антенны и приёмы помогали перехватывать сигналы и подслушивать разговоры — в подвалах, где собирались бандиты, у ларьков, в портовой закусочной, где один из них якобы напился и проговорился о «большом деле».

Потом — Лена Белова. Да, женщина. Фельдшер, но в прошлом — шифровальщица. Её глаза видели коды, где обычный человек видел лишь хаос. Её в город позвал Алексей, зная, что без её аналитического ума он будет на шаг позади.

Но самым неожиданным стал Миша Копылов, бывший связной, который в семнадцать лет гонял по немецкому тылу, а теперь мыл полы в театре. Его детство кончилось в сорок первом, а взрослость — так и не началась. Он мечтал снова быть полезным. 

Когда команда собралась, Алексей начал действовать. Они устанавливали наблюдение, встраивались в местные заведения, искали тех, кто хоть краем уха слышал имя Артиста. И, как оказалось, банда не просто так орудовала в городе. Их целью был склад оружия, спрятанный в старом немецком бункере, который когда-то был секретной базой. Если бы они взяли его — последствия были бы катастрофическими: оружие попало бы в руки преступников по всей округе.

Ночь штурма была похожа на те, что Алексей помнил по боям под Бреслау. Они подошли к складу, когда дождь только начинал накрапывать, и в этом шелесте воды была своя поэзия. Всё произошло быстро: вспышки, крики, бег, удары — и вот Артист стоит перед Алексеем. Лицо его не выражает страха. Только разочарование. Он говорил: «Ты ведь понимаешь, это всё было не ради денег. Это был протест. Мы отдали жизни, а теперь что? Пайка хлеба, да карточки?»

Алексей не ответил сразу. Он смотрел на него долго. Потом сказал: «Мы не за карточки воевали. Мы за то, чтобы дети могли жить без выстрелов. А ты решил, что война — это стиль жизни. А она — болезнь. Её надо лечить. А не воскрешать».

Выстрел раздался один. Артист погиб, не дрогнув.

Утром город встретил рассветом, как всегда. Кто-то сварил кофе на керосинке, кто-то проснулся от детского смеха, кто-то смотрел на море, не зная, что ночь спасла их.

Алексей ушёл так же тихо, как и пришёл. Его не провожали овациями, никто не знал деталей. Только в театре, в гримёрке, на стене Миша нарисовал мелом фигуру — крестик и подпись: «Он выбрал мир».

И всё-таки, как бы пафосно это ни звучало — война иногда не заканчивается со сводками. Иногда она продолжается — в людях, в улицах, в тенях. Но пока есть те, кто помнит, как пахнет порох, и кто не хочет снова нюхать его, — есть шанс, что этот хрупкий мир ещё постоит.